Сравнительный исполнительный анализ прелюдии h-moll Д.Шостаковича (Кейт Джарретт и Татьяна Николаева)
В 1950-ом году исполнилось 200 лет со дня смерти Иоганна Себастьяна Баха. В память о великом композиторе в Лейпциге был организован фестиваль и конкурс исполнителей его произведений. Звездами советской делегации были Дмитрий Шостакович, приглашенный в жюри конкурса, и пианистка Татьяна Николаева, выпускница Московской консерватории, принимавшая непосредственное участие в конкурсе. Татьяна Николаева выиграла первую премию конкурса. "Второй премией" молодой пианистки, по ее словам, стало знакомство с Дмитрием Шостаковичем. С тех пор композитора и пианистку связывала глубокая пожизненная дружба. Под впечатлением от фестиваля Шостакович начал работу над собственным циклом прелюдий и фуг, наподобие баховского "Хорошо темперированного клавира". По воспоминаниям Николаевой, замысел состоял в создании "большого драматургического полотна", а не отдельных прелюдий и фуг.
Цикл был написан за короткий срок - с октября 1950 по февраль 1951 года. И 23-го декабря 1952 года в Ленинграде состоялась премьера. Первой исполнительницей стала Татьяна Николаева, которой и был посвящен цикл. Через сорок лет, в декабре 1992 года, в студии компании BBC была сделана последняя запись прелюдий и фуг Шостаковича в исполнении Николаевой.
Op 87 представляет собой единое драматическое произведение с развернутым сюжетом. Как сказал дирижер Курт Зандерлинг – «… прелюдии и фуги — это интимный дневник Дмитрия Шостаковича". 24 прелюдии и фуги – произведение, где Шостакович как бы подытоживает свой фортепианный стиль (после этого цикла он напишет для фортепиано только Танцы кукол (7 пьес, без op., 1952) и для 2 фортепьяно – Концертино (ор. 94, 1953).
Шостакович — один из самых исполняемых в мире композиторов. Высокий уровень композиторской техники, способность создавать яркие и выразительные мелодии и темы, мастерское владение полифонией и тончайшее владение искусством оркестровки, в сочетании с личной эмоциональностью и колоссальной работоспособностью, сделали его музыкальные произведения яркими, самобытными и обладающими огромной художественной ценностью. Вклад Шостаковича в развитие музыки XX века общепризнан как выдающийся, он оказал существенное влияние на многих современников и последователей. Жанровое и эстетическое разнообразие музыки Шостаковича огромно, в ней сочетаются элементы музыки тональной, атональной и ладовой, в творчестве композитора переплетаются модернизм, традиционализм, экспрессионизм и «большой стиль».
Жизнь Шостаковича полна трагических эпизодов, непонимания и преследования со стороны правительства. Но в 1949-1950 годах власти по отношению к Шостаковичу сменили «кнут на пряник» - появилась тенденция приблизить его к себе, попытаться «приручить», поставить его гений на службу «строительства коммунизма в отдельно взятой стране».
Его близкий друг – Татьяна Николаева, - была выдающимся исполнителем. На фортепиано она начала заниматься с трех лет. Традиции русской фортепианной школы были переданы ей «из первых рук». Естественность и великая простота, отсутствие всякого рода внешней аффектации, структурная выстроенность, безупречная ритмическая воля и в то же время внутренняя свобода, сверкающее неповторимой красотой непрерывное течение мелодического пения - эти качества ее исполнительской манеры проявились уже во время учебы в классе Гольденвейзера. С 1965 г. – профессор МГК им.Чайковского. После прекращения СССР, Николаева сделала несколько концертных туров по Европе и Америке, и принята была с большим успехом. Музыка до краев наполняла ее жизнь. Ее невероятная творческая активность питалась только одной страстью, которой она отдавалась целиком, - огромной любовью к Музыке. И именно эта любовь давала ей силы абсолютно на все сферы ее деятельности. Когда в одном интервью ее спросили: «Вы столько концертируете, записываетесь, сидите в жюри многих конкурсов, у Вас огромный класс... Вы не устаете?», Николаева ответила: «Я не понимаю, как можно устать от музыки?».
Среди выдающихся исполнений прелюдий и фуг Шостаковича интересна интерпретация цикла Кейтом Джарреттом, американским пианистом. Джарретт получил международное признание, исполняя сольные концерты, спонтанно импровизируя любую музыку без предшествующей подготовки, но кроме этого он также создал пару динамичных джазовых квартетов\квинтетов, исполняющих классическую джазовую музыку, и в последнее время – играющих новые интерпретации стандартных джазовых тем.В 1980 году исполнял классическую музыку также часто как джаз. Цикл исполнения прелюдий и фуг Шостаковича начался в 1993 г.
В настоящем анализе мы постараемся дать оценку исполнения произведений без высказывания личностного отношения.
Итак, Кейт Джарретт, известный джазовый исполнитель, имеет в своем концертном репертуаре также и классические произведения (произведения Бартока, Пегги Гленвил-Хикса, Лу Харрисона, Хиндемита, Алана Хованесса, Стравинского). Приступая к работе над циклом «Прелюдий и фуг» Шостаковича, Джарретт до этого уже имел опыт записи подобной формы музыкальных произведений. В 1988 году Кейт выпустил записал цикл «Хорошо темперированного клавира» Иоганна Себастьяна Баха.
В прелюдии h-moll Джарретт смог создать оригинальный образ произведения. Размеренный шаг первых двадцати тактов создает основу, на которой будет строится прелюдия. В атмосфере некой созерцательности неожиданно появляется D-dur в восьмом такте. Это создает ощущение чего-то врывающегося в простую, сдержанную поступь окружающей тональности. На этом приеме в дальнейшей будет строиться драматическое развитие произведения. Далее движением сменяется несколько взволнованным повествованием восьмых. Николаева этот новый раздел играет как бы с оттяжкой, её видение этого эпизода спокойнее, плавнее, чем у Джарретта. В целом можно сказать, что исполнение прелюдии и фуги Татьяной Николаевой носит более глубокий, философский оттенок, чем эмоциональное повествование Джарретта.
Джарретт нагнетает взволнованное и в то же время вдумчивое состояние, в его игре чувствуется внутреннее напряжение испытываемых переживаний. Николаева, также выстраивая движение к кульминации прелюдии в 66 такте, придерживается другой концепции. Игра её отличается более сдержанным исполнением
Прелюдия имеет четко очерченные интонационные и ритмические разделы. С сорокового такта ритм становится более мелким, появляются триоли, в восьмом такте от начала нового раздела снова появляется D-dur. И далее, следующий условный раздел прелюдии дробит ритм еще раз, уже на шестнадцатые доли. И также появляется D-dur, который несмотря на мажорный лад, вносит элемент напряженного ожидания, чему также способствует постепенное увеличение ритма. Триольный раздел оба исполнителя интерпретируют сходным образом. Перед кульминацией в 47 такте оправданно делается небольшое, очень короткое rit. Кейт Джарретт подходит к D-dur, делая небольшие акценты на сильные доли в 46 такте. Николаева играет здесь ровно. Подобный прием она использует в следующем разделе, чем определенней очерчивает кульминацию произведения. Переход к заключительному разделу (тт. 76-77) Николаева играет, выделяя каждую ноту, тем самым как бы показывая насколько сильно задели переживания, до этого копившиеся и вырвавшиеся наружу, и что они еще находятся внутри. Джарретт играет это эпизод на dim., интерпретируя это как окончание переживаний и начало раздела, несущего прежнюю созерцательность и умиротворенность. Об этом разном понимании окончания прелюдии ярко свидетельствует исполнение тт 84-85, ход восьмыми. Джарретт играет его тепло, мягко, как бы говоря «все прошло и вернулось на свои места». Николаева играет этот ход с некоторой меланхолией, не спеша, слегка останавливаясь на каждой ноте в начале мотива. И далее прелюдии заканчивается pp в левой руке.
В фуге разница интерпретаций двух исполнителей проявляется еще выпуклей. Это видно уже в экспозиции темы. Николаева еще более глубоко и сконцентрировано ведет повествование, с присущей ей неторопливостью и наполненностью играются тридцатьвторые. Трель во втором такте играет не как украшение, но как несущую в себе смысловую нагрузку. Джарретт же, напротив, старается играть тридцатьвторые как-то легко, почти воздушно. Порой звучание приобретает несколько игривый характер, как например, в тт. 3,6 – пунктирный ход. Данную концепцию Джарретт сохраняет на всем протяжении фуги. В т.20, во время начала проведения темы в левой руке, в правой возникает ощущение танцевальности, беззаботности. В 25 такте, при проведении темы в правой руке, Джарретт немного придерживает движение трели, как это делает Николаева. Но несет в себе это другую нагрузку и имеет другие цели.
Николаева наполняет, как уже отмечалось, всё произведение более значительным, философским смыслом. Каждую ноту она проговаривает, давая понять насколько важно место каждой из них в общей канве произведения. Об этом свидетельствуют общая неторопливость игры, более плотный звук, чем у Джарретта, порой проговаривание звуков почти на portamento, как в первом проведении голоса в левой руке в т.11. В т. 14 интонация мотива тридцатьвторых и слигованных шестнадцатых у Николаевой звучит грустно, почти удрученно. Американский исполнитель играет это легче, лишь с некоторым налетом задумчивости, но не более того.
Сравнивая и давай оценку двум исполнителям стоит отметить мастерство и Джарретта, и Николаевой. Владение звуком, динамическим балансом, прекрасное голосоведение в полифонии (что особенно приятно увидеть у джазового музыканта). Каждый, имея свое видение и понимание прелюдии и фуги h-moll, смог донести до слушателя свою интерпретацию.